Немецкая демократическая общественность в качестве надзирателя за российской политикой

У немецкой общественности дел всегда хоть отбавляй, ведь ей необходимо за всем присматривать – причем не только у себя в Германии, но и у соседей. Так, этим летом многие немецкие издания подвергли экспертизе российские социальные реформы. Большая часть этих реформ недавно была утверждена Государственной Думой, что повлекло за собой пересмотр целого пакета доселе действовавших законов. Как минимум 32 миллиона россиян – ветераны войны и труда, ленинградские «блокадники», «чернобыльцы», жертвы сталинских репрессий, пенсионеры, инвалиды и др. – пользовались различными льготами: кто-то имел право на бесплатный проезд, бесплатное санаторное лечение или пребывание в доме отдыха, кто-то не платил за телефон или лекарства, а кто-то – много лет проработав в суровых условиях Сибири или Крайнего Севера – получал скидку на коммунальные услуги. Похожими льготами пользовались также военные, работники правозащитных органов и другие государственные служащие. Теперь вместо этих натуральных льгот люди по идее должны будут получать от государства денежные выплаты. Какую цель преследует российское правительство, проводя эти реформы, какие изменения проводит в жизнь и как выдает причиняемый ущерб за благо – об этом в следующем номере нашего журнала. В этой же статье мы отдадим должное формированию общественного мнения в Германии и освещению этой темы в немецкой прессе. Возьмем, к примеру, статью из журнала «Шпигель» под заголовком:

«Четвертая реформа Хартца по-русски»

Судя по этому заголовку, журналистам из «Шпигеля» нет необходимости делать излишние умственные усилия: российские реформы – это вроде как у нас. Словно на международном соревновании по закручиванию социальных гаек Путин – во-первых – снискал похвалу: «Путин наконец-то решился на суровые реформы» и «принял меры против социальных привилегий». А во-вторых, получил обязательный выговор как еще один трус и популист: «Так же, как и его закадычный друг Шредер, Путин долгое время не осмеливался затронуть социальную сеть» (№ 33 за 2004 год). Да, хорошо, что есть журналы вроде «Шпигеля», которые еженедельно подгоняют трусливых политиков, принуждая их забыть о пощаде... Таким вот образом политики – боязливо и с большим опозданием – в конце концов следуют тому, к чему представители «четвертой власти» их давно уже призывают, еще с тех самых пор, как эти политики поставили реформы на повестку дня. Так же и тут: не успел Путин «наконец-то» взяться за реформы, как надсмотрщикам из «Шпигеля» сразу стало ясно, насколько реформы в России необходимы.

Всемирное наступление на непозволительные социальные уступки наткнулось в России на одну особенность: «пережиток советских времен». Взявшись выводить российское руководство на чистую воду, – оно, мол, до сих пор еще не осознало своих прежних ошибок, – «Шпигель» в который раз докопался до истины, расписав «пережиток» во всей его чудовищности:

«Люди жили на полном довольствии, ни о чем не заботясь: деревенские учителя пользовались правом на бесплатное жилье, включая свет и отопление, пенсионерам разрешалось пойти в государственный лес и просто так нарубить себе дрова или стройматериал, ветераны могли беззаботно сесть в автобус и прокатиться в город».

Да где это видано?! И все это люди получают задаром? От такого неблагоразумия журналистам из «Шпигеля» остается только развести руками. Правда, им так и не удалось прийти к согласию в вопросе о том, что же их все-таки возмущает: то ли незаслуженное благосостояние в виде «бесплатных привилегий», то ли «дешевая социальная помощь», т.е. довольно скупая забота о нищих, которая, однако, обходится этим нищим опять же слишком дешево; то ли «социальный гамак», в котором люди слишком удобно расположились, то ли все совсем наоборот, потому что в этом гамаке «было немало прорех». А если окончательно сбитый с толку читатель все же пожелает знать, живется ли этим 32 миллионам россиян слишком хорошо или слишком плохо, то «Шпигель» ему ответит: и то и другое! Ибо журнал придерживается мнения, что этим людям живется так плохо, потому что им живется слишком хорошо. Раз государство обеспечивает им хоть какое-то снабжение – жизнь на полном довольствии, даже дров можно в лесу нарубить! – то это говорит о том, что ими плохо правят. Хорошее правительство давно бы уже лишило их этого снабжения – и тогда сегодня им жилось бы лучше. Но не тут-то было.

«Даже повышение пенсионного возраста ... оставалось запретной темой. Вместо того, чтобы увеличить рабочее время и таким образом перераспределить средства пенсионного фонда в пользу тех, кто действительно нуждается, Путин – по старому советскому принципу равенства – поливал деньгами из лейки. Так, несмотря на увеличение доходов государства, 33 миллиона россиян продолжают жить за чертой бедности».

Судя по лаконичному «так», между лейкой и чертой бедности не может не существовать причинно-следственной связи. Ведь если бы российское государство не поливало деньгами из уравнительной лейки, а провело между нищими четкое разграничение, тогда – «так» рассуждает «Шпигель» – сразу бы высвободились деньги для важнейших государственных задач: для обеспечения экономического роста и т.д. и т.п. А введя категорию «тех, кто действительно нуждается», государство в любом случае добилось бы успеха, поскольку тогда уйма нищих перестали бы быть таковыми по определению. В «Шпигеле» этот успех достигается уже на следующей странице. Если в начале статьи речь идет о «миллионах нуждающихся россиян», чье «выживание» держится на бесплатном снабжении, то к ее концу слово берет уже «российский специалист по анализу народного хозяйства», который подсчитал, что «в 80% случаев льготы предоставляются не нуждающимся, а вполне обеспеченным гражданам». Наверное, Михаилу Ходорковскому.

Описывая российскую действительность, журналисты из «Шпигеля» валят в одну кучу прошлое и настоящее, выбирая то, что отвечает их потребностям в аргументах: разговор идет то о поголовном бесплатном снабжении, то о стремительно растущей бедности и пустых обещаниях. Так, сначала – в соответствии с идеалом общественного блага, т.е. единства интересов государства и народа – плачевное состояние российского населения свидетельствует о плачевном состоянии российского государства: массовая нищета его подданных служит наглядным доказательством несостоятельности бывшей мировой державы, которая сама себя развалила, опустившись чуть ли не до уровня страны третьего мира и таким образом обеспечив своим империалистическим соседям радужную перемену в соотношении сил. После этого «Шпигель» утверждает со знанием рыночной экономики, что российское государство страдает оттого, что недостаточно строго обходится с запросами своего народа: вышедшая из берегов система снабжения, понапрасну расточающая средства на нуждающихся, служит наглядным доказательством неправильного правления, которое, без сомнения, имело место раньше и в некотором смысле сохранилось до сих пор (смотри «пережиток советских времен»). «Через 13 лет после окончания эпохи коммунизма эта система представляет собой анахронизм», – подтверждает обозреватель из «Зюддойче Цайтунг» («ЗЦ» за 02.07.04). Потом «Шпигель» ощущает потребность заострить внимание на конкурирующей государственной власти. Тогда, невзирая на прошедшие «13 лет после окончания эпохи коммунизма», он отыскивает в России «пережитки», рассказывает невообразимую чушь о том, как еще «Сталин» начал разваливать свою «гнилую империю» при помощи «компенсаций» для народа, утверждает, что русские до сих пор еще этим занимаются у нас перед глазами, – чтобы использовать все это для доказательства политического отступничества или скрытой борьбы с рыночной линией в рядах российского руководства.

Но даже в этой путанице несложно разглядеть следующую историческую последовательность: с момента введения капиталистической системы из жизни бывших советских трудящихся сделали борьбу за выживание, а из скромных реально-социалистических льгот – нечто совершенно другое, а именно: жалкое подспорье в этой борьбе. Однако сколь неусыпно блюстители свободы слова следят за тем, как старая система, уйдя в небытие, продолжает существовать в своих «пережитках», сколь сметливо они разоблачают «советский принцип равенства» даже в самой жалкой форме снабжения, столь же упорно они не замечают в российской экономике своей собственной системы. «Зюддойче Цайтунг» тоже не обошла эту тему своим вниманием, обнаружив «своеобразную систему» там, где имеет место отклонение от наиразумнейшего рыночного правила предоставлять средства потребления исключительно за деньги:

«Галина Коваленко жива благодаря тем деньгам, которые ей не нужно платить, а не благодаря тем, которые получает. Она не только бесплатно ездит на автобусе, но и получает бесплатные медикаменты, а также многое другое».

Странное дело: люди живы благодаря несуществующим деньгам, которые они экономят, не платя за проезд? Или же их выживание было сперва поставлено под угрозу – благодаря деньгам, которые за все необходимо платить, толком не имея возможности их заработать?

Да и долговременная память, очевидно, не считается признаком журналистского профессионализма. К примеру, совершенно недопустимым было бы вспомнить в этой связи о том, что раньше, во времена существования Советского Союза, классическое сравнение двух систем базировалось на совершенно другой догме, согласно которой социализм закрывал своим массам путь к благосостоянию, незаконно лишая их того потребительского рая, который создан на Западе. Тогда в адрес соцстран звучал призыв осознать свои ошибки и «открыться» – с тем чтобы впустить к себе наконец этот рай. Но какое дело немецкой общественности до своей вчерашней болтовни? Выполняя долг просветителя, она вспоминает о своих старых лозунгах лишь тогда, когда ищет виновного и при этом упорно возлагает на прежнюю систему ответственность за сегодняшние недостатки. Зачем же отходить от догмы про единственно верную систему – даже если старая пропаганда немного осрамилась, и введение этой системы привело страну к разорению...

Таким образом, охватившая Россию нищета взывает только об одном: об устранении недопустимых исключений из новой денежной системы. «Законы рынка – здесь они не действуют», – критикует «Зюддойче Цайтунг». «В этой области денежные перечисления лучше, чем натуральные выплаты», – полагает главный экономист Всемирного банка в России («ЗЦ» за 02.07.04). «Рубли вместо льгот – ... с экономической точки зрения очень разумно», – пишет «Нойе Цюрихер Цайтунг» («НЦЦ», 03.07.04). «Все товары и услуги нуждаются в цене. Только так можно калькулировать затраты и результат, разумно инвестировать и экономить» («Шпигель»).

Можно подумать, что в России изобретение цен еще впереди! Как-никак, калькулировать там калькулируют, и цены там существуют, причем такие, которые многим оказываются не по карману. Однако те же самые эксперты прекрасно понимают, что речь там идет совсем не о том, чтобы калькулировать, а о том, чтобы на одной стороне увеличить организованное посредством цен отчуждение от богатства, с тем чтобы другая сторона больше на этих ценах зарабатывала. Специалисты из «Шпигеля» пристрастно – и в то же время корректно – сортируют участников российского классового противостояния. Во-первых, там есть «предприятия», которые «дают производственные результаты, не получая должного вознаграждения», и которым «в перспективе будет легче добывать деньги для срочно необходимых инвестиций с целью модернизации». Таким образом, их капиталистическая погоня за прибылью служит благородным целям, поэтому их просто нельзя не понять, когда они «соответственно отказывают» льготникам в предоставлении полагающихся услуг. Во-вторых, там есть государство, которое организовало это противостояние; его «пустые кассы» пробуждают в комментаторах большое сочувствие, в связи с чем они призывают читателя отнестись с пониманием к тому факту, что так называемое «возмещение» бесплатных услуг посредством денежных выплат не возместит их финансово даже по сегодняшним ценам. Обозреватели не допускают и тени сомнения в том, что дальнейшее утверждение диктата кошелька над жизнью и смертью российских нищих просто необходимо. За это нищие получают освобождение от снабженческого опекунства со стороны государства: «Эта реформа позволяет льготникам тратить деньги на то, что им необходимо в первую очередь» («НЦЦ» за 03.07.04). Хорошо, когда можно наконец самостоятельно решать, от чего лучше отказаться! Однако льготники все-таки обеспокоены тем, как бы их не «оттеснили в дальнейшую бедность». Точности ради об этом сообщается, однако проблема заключается в другом: в результате этих реформ российское министерство финансов понесет «значительные затраты».

Опасения льготников в связи с проводимой экспроприационной кампанией все же представляют интерес – правда, в совершенно другом ракурсе. Западные обозреватели единодушно называют российские социальные реформы необходимыми и, более того, давно назревшими. Но это ничуть не мешает им испытывать симпатию также и к политическим волнениям, которые Путин спровоцировал своими реформами. Полные надежд, западные комментаторы говорят о трудностях, с которыми ему предстоит столкнуться:

«Однако в течение последующих недель ожидаются дискуссии, в ходе которых выяснится, какой пробивной силой в действительности обладает это будто бы сильное правительство» («НЦЦ»). «Впервые образ этого президента дает видимые трещины... Безропотно и в подозрительной спешке парламент одобрил каталог реформ, словно в Кремле опасались дальнейшего противостояния» («Шпигель»). «Теперь Путина ожидает горячая осень» («ЗЦ»).

В связи с тем фактом, что популярность Путина резко падает, комментаторы не стесняются позволить себе легкое злорадство в его адрес. Ведь если наш русский друг и соратник утратит не по-демократически единогласную любовь народа и получит по шее, то это тоже неплохо. Тем больше внимания и уважения он должен будет проявить к инициативам своих зарубежных партнеров.

*

Проводя социальные реформы и лишая добрую часть своего народа льгот, которые давали этим людям возможность хоть как-то существовать, Путин встречает среди немецкой общественности полную поддержку: в использовании своей власти он, пожалуй, даже слишком мягок. Совсем другое дело, когда он принимает правовые меры против знаменитого представителя российской рыночной элиты, – тогда гуманизм немецких изданий не знает границ, а политика Путина оценивается как грубое превышение власти, на которое, с точки зрения демократов, способен только «новый царь» и «неовизантийский самодержец». Канцлеру Шредеру, который отправляется с визитом в Москву, немецкая пресса дает в дорогу указание открыто осудить нарушение демократических принципов и прав человека; когда же он вместо этого заверяет Путина в своем уважении к налоговым прерогативам и «внутренним делам России», то немецкие журналисты испытывают горькое разочарование и упрекают его как минимум в подхалимстве, если не в предательстве западных ценностей ради презренных экономических интересов. «Зеленые», пользуясь случаем, публично журят канцлера и набиваются в друзья к обладателям больших денег, тонко подметив, что их бизнес настоятельно требует соблюдения прав человека в деле ЮКОСа:

«Однако многие денежные стратеги вовремя не осознали, что тот, кто не хочет доплачивать, тоже обязан защищать права человека» (председатель партии Райнхард Бютикофер).

Конечно, такая высокая чувствительность к гражданским правам Ходорковского тоже не лишена последовательности: как-никак, в его концерны вложены деньги немецких банков и акционеров, а его стратегия предполагает объединение с западными фирмами и неограниченную открытость российского энергетического сектора для западных интересов. Так что журналисты и биржевые спекулянты на некоторое время коллективно предаются мрачным прогнозам о предстоящей в России волне экспроприаций. Такие, как Ходорковский, без сомнения заслуживают сочувствия – по крайней мере, до тех пор, пока российское правительство не внесло достаточно ясности в вопрос о том, насколько беспрепятственный доступ к российским богатствам обеспечен Западу при посредстве российского государства.

[ в начало ▲ ]